Имперская гвардия: Омнибус - Страница 542

542

— Я не хочу верить, сэр, — сказал лейтенант Северин, — что пятая рота это всё, что осталось от шестьдесят восьмого.

— Мне так же не хочется в это верить, лейтенант, — ответил Себастев, — но я и не хочу вас обманывать. Мы должны признать, что это возможно. Полковник с самого начала планировал вывести нас из Корриса, поэтому он и остался. Но не думаю, что он ожидал такого развития. Будем продвигаться с максимальной осторожностью. Лейтенант Таркаров, отправляйте разведчиков. Радио переговоры свести к минимуму. И вот еще, посадите снайперов с водителями. Я хочу, чтобы во тьму смотрели наши лучшие глаза, а не сидели сзади со всеми.

До того, как офицеры успели разойтись, комиссар Кариф попросил их задержаться. С руками, сложенными в знак аквиллы и прижатыми к груди, он сказал:

— Император, даруй нам свое благословение. Позволь нам быть молотом в твоих руках, как ты есть фонарь наш во тьме. Об этом молим тебя. Да здравствует Император.

— Да здравствует Император. — ответили офицеры подавленными голосами. Себастев мог представить каково им было сейчас. Настроение у всех было мрачным.

То недолгое мгновение, что он разглядывал их тени, исчезающие на пандусах и за дверьми, ему показалось, что они входят не в люки своих машин, а в голодные рты дюжины печей крематория.

Солдаты Груско И Каспаров вошли под покров деревьев. Широкая дорога, проложенная через лес, сейчас была основательно засыпана снегом. Прежде, чем наступила глубокая зима, дорога была оживленной магистралью, активно используемой грузовиками, перевозящими Варанесианские товары в доки Налича для экспорта в другие области Даниккина. Теперь по этой дороге регулярно путешествовали только пронизывающие ветры.

Груско и Каспаров вместе шли по краю леса, когда шум, действительно ли это был человеческий крик, или просто ветер, заставил их замереть. Они разделились, намереваясь подойти к источнику звука с двух различных направлений. До места, где водитель полковника Кабанова, сержант Самаров, заметил огни было уже недалеко, но теперь никаких огней не было видно.

Наверху, в кронах сосен бушевал ветер, сбрасывая с них снег и посылая его дождём ледяных хлопьев вниз.

Груско был рад ветру. Он маскировало его шаги, когда он устремился вперед. И он и Каспаров использовали приборы ночного видения. Старые очки не давали настоящего ночного видения, лучшие комплекты всегда предназначались для полков, которые служили на линии Холдаса, но по крайней мере Груско мог видеть, куда он шел несмотря на темноту окружающего леса. Осторожно передвигаясь от ствола к стволу, он заметил впереди движение. Через очки была различима фигура человека, прислонившегося к дереву со вскинутым лазганом. Он целился во что-то на земле на расстоянии нескольких метров от него.

Человек был одет в длинное, обитое пальто, на спине висел легкий рюкзак, и, казалось, на голове был аппарат ночного видения. Необычный головной убор, высокий и заостренный, закинутый назад, как гребень странной птицы, выдавал в нем члена Армии Независимости Даниккина.

«Мразь из АНД!» — выругался Груско. Во что он там целится?

Каспаров тоже должен быть где-то рядом. Он подходит слева. Заметил ли он этого солдата? Груско двинулся вперед, поднимая свой лазган и хорошенько прицеливаясь.

«Терра, — подумал он, — вот бы взять его живьём».

Груско остановился. Справа от солдата-повстанца двинулась тень. Толстые стволы деревьев не позволяли рассмотреть приближающуюся фигуру. Это Каспаров, размышлял он, или другой ублюдок повстанец?

Он продолжил движение, но теперь медленнее, аккуратно ставил ногу и медленно переносил на неё вес. Второй силуэт уже почти уже почти подошел к первому, но Груско все ещё не был уверен, Каспаров ли это.

Когда загадочный силуэт наконец приблизился к первому, Груско увидел, что это тоже солдат ополчения. Они говорили приглушенными голосами, но Груско отчетливо мог разобрать звук резких согласных языка Даникка. Где, варп побери, Каспаров? Если я нападу один, то придется убить их обоих. Но полковник был бы рад допросить одного из них.

Первый солдат все еще держал лазган на изготовку, направив ствол во что-то, что Груыко не мог видеть со своей позиции. По их самодовольному поведению и шуткам, над которыми они смеялись, Груско понял, что они захватили пленного.

Император Всевышний, это должно быть Каспаров, — подумал он.

Груско хотел попробовать обойти их по кругу и убедиться наверняка, но малейшее движение на таком расстоянии может лишить его эффекта неожиданности. Ему ничего не оставалась. Он должен стрелять и это должен быть хороший выстрел. В тот момент, когда нажмет спусковой крючок, они будут знать, где он находится. Груско надеялся, что если пленник повстанцев — это действительно Каспаров, то он тут же спрячется.

Он опустился на ковер из иголок, стараясь производить как можно меньше шума. Ветер скрывал производимый им шум. Приняв удобное положение, он прицелился и замедлил дыхание.

Прямо между глаз, говорил он себе. Один выстрел — один труп.

Он положил палец на спусковой крючок и медленно нажал на него.

В ночи раздался единственный выстрел, эхом отражаясь от черных стволов. На короткий миг лес озарился лазерным огнем.

Человек с поднятым лазганом упал на землю. Второй замер, подхватив тело товарища. Груско перевел ствол на него, но солдат отработанным движением отпрыгнул за ближайшее дерево прежде, чем Груско смог выстрелить.

Груско поднялся на ноги, кровь колотилась в ушах. Он побежал вперед, используя деревья для укрытия.

542