Имперская гвардия: Омнибус - Страница 501

501

Свергнув планетарное правительство, валисийские мутанты начали погромы против чистокровных сограждан и вырезали миллионы людей во имя Губительных Сил. Спевшись с коварными врагами Золотого Трона, твари обрекли себя на уничтожение — это грязное пятно следовало стереть с лица Империума.

«Долг и честь, Сергиев!» — напомнил себе сержант. Мы продвинемся вперед, расширим плацдарм, закрепим больше канатов и проложим путь для тех, кто последует за нами. Погибнем — значит, погибнем, но следующая волна поднимется намного ближе к вершине. Рано или поздно, падут ради этого тысяча или сто тысяч бойцов, мы сокрушим проклятую цитадель и сожжем искаженных ублюдков дотла.

— Проверьте счетчики боезапаса, парни, — воксировал Сергиев солдатам позади себя. На юго-восточном склоне остались только они — сбившиеся вместе девятнадцать человек, выжившие из четырех полных взводов. Сержант не знал, сколько ещё бойцов сражается на западной стороне, штаб полка устроил ему выволочку после запроса об этом.

— Приготовьтесь выдвигаться, как только этот стаббер заткнется. Идем от укрытия к укрытию, стреляем наверняка. Клянусь Террой, мы сделаем всё, что ещё возможно в таком бардаке!

— Что насчет раненых, сударь? — воксировал один из солдат, и Сергиев понял, что всё это время старался не замечать болезненных стонов вокруг.

— Останутся здесь, — ответил он. — ШП пришлет медиков, как только мы зачистим следующий перевал.

Жалкая, но необходимая ложь — большинству раненых уже нельзя было помочь. Они потеряли слишком много крови, но говорить об этом вслух не стоило.

Загнав новую батарею в лазган, сержант активировал её, посмотрел на вспыхнувший счетчик, и, с молитвой Серой Госпоже на устах, приготовился вести свой лоскутный отряд вверх по склону.

Им нужно было двигаться быстро, несмотря на крутизну подъема, бесконечный ливень, голод и усталость. Гору до самой вершины усеивали снайперские позиции и стабберные гнезда, расположенные на господствующих высотах — вершинах утесов, перевалах, — и ведущие огонь со скальных выступов. У отряда не было иного выбора, кроме как продвигаться здесь: муты установили минные поля на более легких путях восхождения.

Впереди блеснула яркая вспышка, за которой последовал приглушенный грохот.

— Стаббер готов! — воксировал кто-то, кажется, Мирков.

— Хорошая работа, боец! — отозвался Сергиев. — Двигаемся вверх, пока не наткнемся на следующий.

Выйдя из-за валуна, сержант воздел лазган над головой.

— За мной, парни! Покажем хеканым уродам, что почем!

— Отставить! — гаркнул решительный голос из арьергарда. — Оставаться на позиции. Укрытие покидать по моему приказу. Только по моему приказу!

Тело Сергиева, уловив командные нотки, рефлекторно отступило обратно за камень, прежде чем сержант успел осознать, что происходит. Впрочем, непонимание тут же сменилось огромным облегчением — не узнать резкий тон высокородного востроянца было просто невозможно.

Офицер? А это значит… подкрепления!

Теперь Сергиев увидел их, целый взвод солдат, взбирающихся по узкой тропинке вслед за широкоплечим молодым человеком в офицерском мундире. Сорок человек! Сорок бойцов в высоких шапках, длинных красных шинелях и тяжелых панцирях.

Однако же, радость сержанта продлилась недолго. Офицер направился прямо к нему, и, когда Сергиев получше рассмотрел высокородного, его сердце упало.

«Они послали мальчишку, — подумал сержант, — необстрелянного новичка. Да ему, наверное, только что семнадцать исполнилось!»

Сергиеву было тридцать два.

Офицер подошел ближе, ступая уверенно и аккуратно. Несмотря на вполне достойную мускулатуру, лицо парня оказалось мягким, необветренным и лишенным шрамов, а на верхней губе едва начал пробиваться пушок, чуть заметный признак возмужания.

Впрочем, с усами или без усов, но этот мальчик носил лейтенантские знаки различия, а Сергиев знал свое место. На Вострое — мире болезненно гордых людей — высокородные были самыми горделивыми, и только совершенно безмозглый солдат рискнул бы открыто выказать им неуважение. Поэтому, когда парень остановился в паре метров от него, сержант встал по стойке «смирно», выпятил грудь и четко, словно щелкнув кнутом, поднес ладонь к виску. Лейтенант отсалютовал в ответ, кратким и резким движением руки.

— Имя и звание, солдат, — произнес юноша.

— Китько Сергиев, сударь. Сержант 112-го полка Магаданских лазстрелков, восьмая рота, второй взвод.

Парень кивнул.

— Очень приятно, сержант. Вы здесь командуете?

«Это что, проверка?», — спросил себя Сергиев.

— Больше нет, сударь.

Улыбнувшись, юноша без лишних слов пригнулся за тем же валуном. Изломив бровь, он посмотрел на сержанта снизу вверх и жестом пригласил последовать его примеру.

— Меня зовут, — произнес парень, когда сержант присел рядом с ним, — младший лейтенант Максим Кабанов, командир шестого взвода десятой роты 116-го Сольсводского полка.

Говоря, юноша смотрел на своих людей, которые занимали укрытия рядом с бойцами Сергиева и делились с ними горячим охсом из фляжек. Медик сольсводцев уже осматривал раненых солдат.

— Это честь и отрада для меня, сударь, — ответил сержант.

Лейтенант Кабанов снова повернулся к нему.

— Отвечая на ваш невысказанный вопрос — мне исполнится восемнадцать в следующий День Императора. Да, я и мои люди зелены, как трава, и, наверное, любой из нас лет на десять моложе, чем вы, сержант. Но, так или иначе, мы пришли выполнить повеление Императора, а мои бойцы отлично обучены и быстро проявят себя в битве.

501