Имперская гвардия: Омнибус - Страница 482

К оглавлению

482

— ЭТО ЗДЕСЬ, — сказал Палинев, глядя на компас. — Это должно быть здесь! — Потом он посмотрел на стены еще одного ничем не примечательного туннеля и почувствовал себя уже далеко не столь уверенно. — По крайней мере, я думаю… Если бы полковник был здесь…

— Ты еще ни разу не подводил нас, солдат Палинев, — сказал Гавотский. — Если ты говоришь, что мы под Ледяным Дворцом, значит, так оно и есть.

Грейл протянул руку, чтобы коснуться крыши туннеля, но тут же отдернул руку назад, поморщившись.

— Лед просто обжигает! — воскликнул он. — И стало гораздо холоднее, чем полчаса назад, когда мы наткнулись на ту тварь. Все верно, Ледяной Дворец здесь, наверху.

— Вопрос в том, — сказал Блонский, — где тут вход?

Михалев пожал плечами.

— Едва ли он будет прямо здесь, не так ли? Возможно, в конце концов, нам придется повернуть назад.

— Мы обсуждали это, — жестко сказал Гавотский. — Это займет слишком много времени. Нет, наши проводники уже провели нас по большей части пути, и они говорили, что здесь, внизу, есть вход во дворец. Мы просто должны найти его.

— Если мы не сможем его найти, — сказал Палинев, — я могу вернуться в часовню. Я смогу найти путь… по крайней мере, думаю, что смогу. Я приведу нам нового проводника.

— Может быть, — сказал Гавотский, — но это будет последнее средство. Мы все видели, что за твари водятся здесь. Я не хочу, чтобы кто-то из нас ходил здесь в одиночку. Сейчас я предлагаю начать обыскивать туннели от пола до потолка. И помните, что говорил Грейл: Ледяной Дворец занимает площадь не меньше квадратного километра. Вход может быть где угодно в этом районе. Помните еще и вот что: в этом дворце исповедник Воллькенден и полковник Штель. Нас отделяет от них лишь тонкий слой каменной кладки — и неужели это остановит Ледяных воинов Валхаллы?


СЛОВА МАНГЕЛЛАНА еще звучали эхом в голове Штеля, вызывая у полковника тошноту.

Ему показалось, что он еще ощущает испарения зловонного дыхания верховного жреца на своем ухе, и руки зачесались от желания дотянуться и стереть их.

— Я думаю, пора, — шептал ему Мангеллан. — Пора Воллькендену оставить мир смертных и навеки стать игрушкой Кхорна, Слаанеша, Тзинча, Нургла. Церемония начнется на рассвете. Полагаю, это обычное время для подобных ритуалов. Если хочешь, полковник Штель, можешь понаблюдать за церемонией. Это поможет тебе сосредоточиться.

Снова оставшись в одиночестве, Штель издал утробный рев ярости и попытался вырваться из цепей, хотя знал, что не сможет разорвать их.

Он ничего не мог сделать.

Поэтому он попытался хотя бы заснуть, чтобы, когда возникнет возможность, он был готов ее использовать. Но, как только удавалось задремать, он просыпался от боли в мышцах и позвоночнике, от неумолимого отсчета времени внутреннего хронометра, и от непрерывного звука падающих капель где-то снаружи.

На этот раз он проснулся от скрипа и визга двери его камеры.

Снова на него хлынул свет фонаря. На этот раз Штель не дрогнул. Его левый глаз закрылся, чтобы защититься от света, но правый мгновенно приспособился к яркому сиянию. Сначала полковник не увидел в этом ничего необычного. И лишь через секунду он понял, что это значило. К тому времени его взгляд был сосредоточен на низкорослой сутулой фигуре, шаркающей походкой вошедшей в камеру, оглядываясь через плечо в неуклюжих попытках двигаться бесшумно.

— Ну-ну, — сказал Штель. — Значит, пес Мангеллана сорвался с поводка?

Ферст зарычал на него, хотя Штель был связан в согнутом положении, голова мутанта все равно едва доставала до его подбородка.

— Ты можешь оскорблять меня как угодно, но ты горько пожалеешь о том, что оскорблял моего повелителя. Я заставлю тебя кричать, умолять о смерти.

Мутант снова достал нож и помахал им перед глазами пленника — но Штеля больше заинтересовало то, что он держал в другой руке.

— Мангеллан не знает, что ты здесь, не так ли? — сказал полковник. — Типичная верность еретиков.

— Повелитель будет благодарен мне за то, что я разобрался с его врагом. Он увидит, что я тоже могу проявлять инициативу.

— Да неужели? Я вижу, ты лишь пытаешься быть похожим на него, Ферст, — быть таким же предателем — но последнее, что будет терпеть предатель, получивший власть — это предательство других. Он раздавит тебя, Ферст, как мерзкое насекомое, которым ты и являешься.

Провокация Штеля сработала. Ферст подошел вплотную к нему, дотянувшись острием ножа до лица полковника. Мутант тяжело дышал, и Штель видел брызги слюны на его подбородке — и разглядел связку ключей в другой руке, прижатой к животу.

— Присоединись к нам или умри, — пробулькал Ферст, — такой выбор тебе предоставил мой повелитель. А я могу облегчить тебе выбор. Я вырежу этим ножом знак Хаоса Неделимого на твоем лице.

— Делай как хочешь, — спокойно сказал Штель. — Но хватит ли у тебя храбрости при этом смотреть мне в глаза?

ГЛАВА 16
Время до уничтожения Крессиды: 9 часов 53 минуты 21 секунда

МУТАНТ ФЕРСТ не успел даже вскрикнуть.

Разряд из бионического глаза Штеля поразил его прямо в лицо, опалил его кожу, заставив встать дыбом волосы, на лице мутанта застыла усмешка. Силой разряда его отбросило к стене камеры, о которую он ударился затылком. Ферст сполз на пол, оставив на стене кровавый след, его глаза закатились, язык вывалился изо рта.

И Штель взял ключи. Он успел схватить их двумя пальцами, прежде чем выстрелить разрядом из глаза, и едва не выронил их, когда Ферста отбросило от него, но все же удержал ключи, вырвав их из руки мутанта. Штель осторожно собрал ключи в ладони, пытаясь сдерживать свое нетерпение, не спешить.

482