Имперская гвардия: Омнибус - Страница 364

364

40-й бронетанковый полк «Хадрис Рифт» не проявлял такого беспорядка. Ровные ряды палаток стояли шеренгами немного дальше от танковых гаражей. Посадочные модули спускали здания с орбиты почти полностью собранными, технопровидцам и сервиторам оставалось только укрепить их броневыми листами.

Лагерь 3-го полка Скарранских Рейнджеров соответствовал стандартам Гвардии. Строения и палатки упорядоченно располагались вокруг нескольких посадочных модулей, полковые командиры размещались в меньших по размеру штабных палатках отдельно от солдат. В отличие от киридийцев, скарранцы оставили в своем лагере достаточно пространства для посадки грузовых челноков, тогда как киридийцам приходилось выгружать свои припасы в километре от лагеря и везти ящики в лагерь на грузовиках и «Стражах»-погрузчиках.

Фиолетовые глаза Сета упивались картиной, наконец, его взгляд обратился к кадианскому лагерю. Палатки в черно-сером городском камуфляже выделялись на фоне сухой травы плато. Единственный посадочный модуль подчеркивал ровные ряды палаток — гигантский аппарат с огромным трюмом, способным вместить более сотни «Химер». Участки травы быстро замостили рокритом, создав посадочные площадки для эффективной выгрузки предметов снабжения. Каждый из трех дивизионов 88-го полка располагался на небольшом расстоянии от других, ряды солдатских палаток стояли поблизости от общих построек столовой и офицерских казарм — последние были выгружены с транспортов так же, как и танковые гаражи «Хадрис Рифта». Кадианцы использовали свой огромный посадочный модуль «Несгибаемый Вызов» в качестве полностью оборудованного гаража для своих машин.

Сет моргнул, возвращая свои мысли к настоящему. В отдалении зазвенел огромный бронзовый колокол в ангаре «Несгибаемого Вызова», давая сигнал к сбору для частей 88-го под командованием майора Крейса. Вытерев губы испачканным кровью носовым платком, псайкер посмотрел на карты таро, разложенные на небольшом деревянном столе. Проезжавшая мимо «Химера» встряхнула палатку, и стол затрясся. Способности Сета позволяли ему жить отдельно от солдат, но военный лагерь никогда не был тихим местом. Иногда требовались все медитативные способности псайкера, чтобы сосредоточиться. Блокировать шум от грохочущих танков, звона инструментов, топота ботинок, криков команд, выстрелов с учебных стрельб… Сам воздух имел вкус железа и машинного масла…

Его сосредоточенность опять ускользала. Сет снова направил внимание на карты таро, разложенные перед ним, посмотрев на каждую из них сначала просто глазами. Это были простые белые прочные карты, лишенные рисунков на передней стороне, украшений на оборотной. Восприимчивые нервы в глазах Сета пульсировали от возникшей мигрени — мучительной, как он знал, которая оставит его почти слепым на несколько часов. С улыбкой, напоминавшей оскал черепа, он прошептал благодарность Императору. Боль была знаком, требовавшим не отвлекаться от своего долга, и она помогла Сету сосредоточиться на внутреннем мире, а не на шуме лагеря. Своевременное благословение.

Он коснулся первой пустой карты кончиком пальца без перчатки.

Тело, потемневшее от времени, и очерненное смертью, сидит, заключенное внутри огромного трона из золота, стали и меди. Рот трупа открыт в безмолвном вопле, который эхом отражается в незримых пластах Вселенной. Перед кричащим мертвецом преклонил колени легион ангелов, плачущих фиолетовыми слезами.

Бог-Император, Перевернутый.

Сет покинул сейчас свое тело, глубоко погрузившись в чтение таро, но поддерживал слабую связь со своей физической оболочкой. Он чувствовал, как его мускулы напрягаются, как открываются его губы, которые он не мог ни чувствовать, ни контролировать. Что-то теплое щекотало его подбородок — у него текла слюна, и это было плохо — это угрожало нарушить его погружение и вернуть его обратно, в мир плоти, крови и костей. Секундное сосредоточение; силы разума напряглись, как акробат, освобождающийся от пут.

Температура внутри его черепа снова понизилась. Успокаивающе. Очень успокаивающе. Милость.

Не удивительно, что Бог-Император был благоприятной картой в Кадианском Таро. В колоде он предвещал путешествие через варп, открытие, надежду в холодных глубинах космоса. Но Перевернутый, когда его вынимали из колоды вверх ногами, он предсказывал пагубное прикосновение варпа, заражающее слуг Империума. Безнадежную войну. Смерть из дальних пределов космоса.

Сет достаточно вернулся в сознание, чтобы прикоснуться ко второй карте, тяжко мучимый усиливающейся головной болью. Он чувствовал вкус крови. Кровотечение из носа? Уже?

Глаз. Око. Рана в реальности, открытый шрам в космосе, фиолетовое, как кровоподтек, и кроваво-красное око Хаоса злобно смотрело на Галактику. Звезды умирали вокруг Ока: некоторые гасли, погружаясь в холодную тьму, другие взрывались в бело-раскаленном страдании. Око смотрело неотрывно, как всегда, злобный взгляд, не выражавший никаких чувств, кроме давней далекой ненависти. Но туманность ярко вспыхивала, ее щупальца расползались по космосу. Око открылось.

Великое Око.

Сет оторвал дрожащие пальцы от карты, избавив себя от видения. Мучительный спазм горла и поток горькой слюны во рту угрожали насильственным опорожнением желудка.

Великое Око… Сердце Великого Врага и оплот его силы. Вытащить эту карту означало предсказать войну против Хаоса, или расширение текущего конфликта. Определенно она предсказывала, что конфликт будет знаком тем, кто рожден на Кадии, ибо каждый день своей жизни они жили рядом с Великим Оком.

364