Имперская гвардия: Омнибус - Страница 327

327

— Кадовая руда? Что это такое? — уточнил Крид.

— Кто знает. Мне только известно, что из-за неё у почвы такой голубой цвет и Адептус Механикус вывозят эту руду гигатоннами.

— Ещё что-нибудь?

— Гм… На Безане ничего не растет, её земля ядовита, поэтому не дышите, когда окажетесь там, — кратко усмехнувшись, капитан Эвери быстро продолжил. — Неделя или две — не проблема, но накапливающееся воздействие приведет к быстро прогрессирующему заболеванию. Эта планета — неподходящее место для долгой кампании.

— Сколько у нас времени до высадки?

— Семь часов.

Урсакар кивнул.

— Уверен, вас ждет множество неотложных дел, капитан.

Пожав руку Эвери, генерал снова повернулся к смотровому окну. Крид стоял, сжимая в сложенных за спиной руках инфопланшет и взирая на голубую планету, словно на хитроумную головоломку, которую в силах разгадать только он сам.

На Безану опускалась ночь, и флаг-сержант Джарран Келл наблюдал за этим через запыленные иллюминаторы транспортника «Аквила». Планета выглядела однообразной даже с большой высоты — кадиец прочел, что жестокие ветра, возникающие на заре и на закате каждого дня вследствие резких температурных скачков, гонят песчаные вихри по сухим, унылым равнинам. Итак, пыльные бури, еретики и война.

Прошел час, возможно больше, а Келл по-прежнему смотрел в темную дымку. Земля постепенно приближалась, но сержант оставался погруженным в раздумья.

— Заходим на посадку, — щелкнул интерком штурмана, лицо которого подсвечивал снизу зеленый экранчик.

— Вот и Космопорт, — добавил он, показывая вниз и налево.

Город под ними освещали ряды желтых натриевых люменов, в сиянии которых Джарран смог разглядеть обширные складские комплексы, жилые блоки, бункеры и эвакуационные лагеря полков Имперской Гвардии.

— Сколько ещё?

— Десять минут.

Кивнув, Келл вернулся в хвост транспортника, упираясь рукой в борт для сохранения равновесия. Силовой кулак флаг-сержанта лежал в грузовом отсеке, так что он проверил заряд силового меча и загнал новую батарею в пробивной лазпистолет. Всякое бывает.

Паутина освещенных полосок превратилась в дороги, лётные полосы, посадочные площадки, ряды приземлившихся транспортников и беспорядочно разбросанные по территории Космопорта, брошенные «Химеры» и «Тауроксы». Джарран заметил разбившийся «Арвус» и вскоре уже различал человеческие фигурки на земле.

— Внизу полная каша, — произнес второй пилот сквозь треск статики и вновь зазвучавший рёв спускающейся «Аквилы».

Келл перещелкнул вокс-бусину на передачу.

— Приземляйся, где сможешь. О нашем прибытии сообщили?

Наступило долгое молчание, в течение которого транспортник постепенно кренился, сбрасывая скорость вхождения.

— Не могу достучаться, — наконец сказал первый пилот. — Видимо, дело в кадовой руде, из-за неё связь такая фрекковая.

Земля неслась к ним — так же, как и толпа гвардейцев, лезущих на барьеры вокруг площадки.

— Они штурмуют посадочную зону! — в панике закричал лётчик.

Крид молчал всю дорогу, и порой генерал напоминал Келлу актёра, сидящего за кулисами и ждущего, когда придет черед сыграть свою роль. Сейчас этот момент быстро приближался.

— Просто приземляйся, — скомандовал Урсакар, щёлкнув воксом. — Кто поумнее, тот поймет, что к чему.

Двигатели в последний раз изрыгнули пламя, отгоняя толпу, заскрипели выдвигающиеся посадочные лыжи, с глухим стуком откинулась хвостовая рампа, и горячий воздух пустынь Безаны ворвался в транспортник.

Нел, командир «Леман Русса» «Гордость Акварии», врезал по топливомеру и выругался.

— Можешь заставить его двигаться быстрее? — рявкнул он в люк.

— Молюсь об этом так же истово, как и вы! — заорал в ответ Дженкс.

Опускалась ночь, и передовые охотничьи отряды анакоретов отставали от «Гордости» всего на километр-другой. Образы врагов продолжали возникать в мыслях Нела — скрытые под капюшонами лица, плотно замотанные чёрными тряпками, налитые кровью глаза, обведенные сурьмой, фрагменты бронежилетов, лазпистолеты и серповидные клинки культа в руках. Каждый раз, когда анакореты смотрели на танкиста, его бросало в дрожь. Нел не хотел, чтобы его взяли живьем — он слышал, что культисты делают с пленными.

«Быстрее», думал командир. «Гордость» отступала весь день и сумела добраться до перевала, но Нел не знал, хватит ли им топлива — и времени, — чтобы подняться на вершину.

— Мы замедляемся! — крикнул он, заметив, что двигатели начали вибрировать.

— Делаю всё, что могу, — отозвался водитель.

Хотя Нел никогда не был особо религиозным человеком, сейчас он молился, вспоминая всё известные наставления — а топливо уже плескалось на дне баков, и выхлопная система начинала изрыгать густой чёрный дым.

«Леман Русс» поднимался по узкой гравийной дороге, соединяющей Долгую Сушь с вершиной хребта Инкардин. Кто бы ни проложил эту трассу к плато, он не стал идти зигзагами вверх по склону, а, придерживаясь прямых линий, построил трехкилометровый участок с возвышением на триста метров.

Раздалось чихание двигателей, и «Гордость» задергалась. Нел принялся раскачиваться взад-вперед, словно это могло ускорить танк, а вокруг уже начали завиваться пылевые вихри — приближались вечерние бури. Прикрыв рот ладонью, командир отчаянно всматривался вперед, но вскоре оказался не в силах что-либо разглядеть. Ветра гнали мелкие кристаллики голубого песка прямо вверх по склону, и, нырнув в «Леман Русса», Нел захлопнул крышку люка.

327