Имперская гвардия: Омнибус - Страница 318


К оглавлению

318

В его поле зрения возникло неровное изображение раптора в зеленых тонах, на которое накладывалось более яркое визирное перекрестье; помехи частично скрывали увеличенные детали доспеха. Элизиец мгновенно выстрелил, разряд ярко полыхнул, но этим эффект и ограничился. Монстр попытался вскричать, но вышел только сиплый, искаженный звук, и сам предатель пошатнулся от усилия.

Освещение почти незаметно изменилось, но для поразительно натренированного взгляда Захарии этого хватило. Хотя ветеран-сержант никогда прежде не видел раптора Хаоса, маленькой трещинки в хитроумной ротовой решетке врага ему оказалось более чем достаточно. У плеча элизийца просвистел болт, взорвавшийся затем далеко позади, и на пол пещеры осыпались чернокаменные осколки, но снайпер уже был на своей территории. Медленно вдыхая и выдыхая, он блокировал внешние раздражители.

Захария выстрелил дважды. Первый разряд отразился от доспеха, но второй исчез в вертикальной щели, и голова твари дернулась назад. Несколько секунд предатель стоял неподвижно, а затем внезапно рухнул ничком. Когда стихли отголоски падения, разнесшиеся по огромному помещению, воцарилось безмолвие. Его нарушали только громкие щелчки, издаваемые кожухом поврежденного прыжкового ранца — как решил сержант, установка остывала в промозглом воздухе. Несмотря на тишину, он сохранял разумную дистанцию от громадного тела раптора. Отключив усилитель, ветеран подошел к другу; увидев, что тот язвительно поднимает брови, Захария кивнул. Удачное попадание, ослабленная цель…

— Ходить сможешь, Адуллам?

— Кажется, сломал пару ребер, — сержант поднял бойца, и его покрытое синяками лицо исказилось от боли. — Трон Императора, так и есть! Не меньше двух.

— Снимай комбез, залатаю тебя, как смогу. Я так понимаю, нам предстоит долго карабкаться, верно, Педазур?

Кадиец неуверенно поднялся на ноги.

— Да, придется. Я знаю, на каком мы уровне, и подняться нужно на двадцать. Кое-где хорошие лестницы, но с одним придется нелегко. И, к тому же, мы окажемся на очень открытом месте.

Пока Адуллам болезненными движениями снимал перевязи, разгрузку и прочее разнообразное снаряжение, Захария разматывал бинты из полевого набора. Подобрав шлем, сержант включил встроенный усилитель освещения, и темнота у дальней стены пещеры обернулась потусторонним зеленоватым сиянием. Элизиец различил широкие, крутые ступени из скалобетона и стали, уходящие ввысь. Также он увидел большое треугольное отверстие в сводчатом каменном потолке, на высоте примерно тридцати ярдов. Аналогичный проход имелся и в полу зала.

— Ну, хоть с темнотой у нас проблем не будет. Мы вас поведем, — заметил Адуллам.

Рассмеявшись, Педазур шагнул в темноту.

— Я почти два года ходил вверх-вниз по этой чертовой башне, боец. Смогу подняться с закрытыми глазами — уже делал так раньше.

Рядовой десантник, нахмурившись, взглянул на Захарию, который затягивал ему повязку на ребрах.

— Как скажете.


Хотя каждый вздох и движение давались Адулламу с болью, первые три уровня гвардейцы преодолели почти без проблем. Что интересно, предатели не тронули схронов с различным оружием, устроенных кадийцами на каждом этаже, так что бойцы набрали батарей питания и гранат, сколько могли унести. Им даже попался компактный ракетомет, и, пусть нагруженная троица двигалась чуть медленнее, всем было спокойнее с новыми находками — в частности, вокс-гарнитура малого радиуса действия для Педазура, потерявшего свою при падении.

Хотя теперь гвардейцы могли переговариваться, они почти не общались и вскоре уже равномерно шагали в молчании, напрягая чувства в поисках ранних признаков неприятностей. На четвертом уровне им уже стало не по себе из-за отсутствия сопротивления.

Флаг-сержант пытался вспомнить, сколько рапторов Хаоса насчитал при первой атаке, но так и не пришел к точной цифре, которую мог бы назвать элизийцам. Неважно, сколько осталось предателей, они, вернее всего, знали, что имперцы здесь, и рано или поздно должны были атаковать.

Хотя площадь помещений уменьшалась с каждым этажом, залы оставались огромными, и гвардейцы без проблем огибали крупные треугольные дыры в полу — «колодец» пронизывал монолит по центральной оси. Ни кадиец, ни элизийцы понятия не имели, для чего он нужен, но осознавали, что возможное падение будет долгим и закончится фатально.

Подойдя к основанию серьезно поврежденной лестницы, Педазур поманил десантников к себе и тихо зашептал:

— Дальше будет последний большой зал. Он осыпается уже десятилетиями, так что берегите головы.

Замолчав, флаг-сержант утер пот, струившийся по лицу, после чего продолжил:

— Как я и говорил, весьма паршивое место.

Элизийцы последовали за ним через проход в монолитном каменном полу метровой толщины. Посмотрев на стену перед собой, Захария глубоко вздохнул: к выходу с уровня, большой неровной дыре на стыке с потолком, вели зигзаги металлических мостков, канатов и пластальных труб, постоянно сужающихся и скрепленных между собой. Эта пещера оказалась наибольшей из всех; сержант обратил внимание, что центральный «колодец» заканчивается именно здесь.

Адуллам шумно выдохнул, громче, чем ему хотелось бы. Рядовому не удавалось скрыть проблемы с дыханием.

— Понадежнее нельзя было всё устроить?

Педазур кисло улыбнулся ему.

— Стены и одного лестничного пролета бы не выдержали, так что иначе никак. Инженерам пришлось сверлить крепления через потолок, настолько неустойчивая здесь скала. Изначально последние пятнадцать уровней были разделены.

318