Имперская гвардия: Омнибус - Страница 21

Сейчас орки бежали. Сейчас Трака был загнан в угол.

Далеко впереди рокотал гром, утробный, как гул землетрясения. «Гибельные Клинки» выпускали на волю ад, обрушивая его на головы орков. Взблески их канонады были больше и ярче гневных зарниц в тучах. Мне хотелось быть на передовой вместе с этими величественными танками. Когда мы закончили сбор на Плато Адрон, я взобрался на один из них, чтобы обратиться к полкам. Вокс-модули транслировали мои слова всей армии, но образ, который я являл собой для всех, кто мог меня видеть, тоже играл существенную роль. Трон, как же хорошо я понимал важность образа! Я также знал его проклятие и его бремя. Делая то, что мне полагалось, я выбрал в качестве своей ораторской трибуны "Оплот Горделивости". "Горделивость" выделялась даже среди великолепия «Гибельных Клинков». Это было орудие брани, созданное с бесподобным искусством, истинный военный шедевр. Соответствуя своему имени, она презрела камуфляж. Вместо этого она имела чёрный цвет космической пустоты. Это была сама идея мощи, которую вызвали к физическому существованию и дали ей металлическое тело. На её орудийной башне даже имелась самая настоящая ораторская трибуна. Стоя там, я чувствовал, как в моей крови струится сила этого танка. Когда я говорил, в моих словах звучал огонь истинного воодушевления. Я сошёл с "Горделивости", испытывая сожаление, граничившее с чувством тяжёлой утраты.

Сейчас я тоскующе смотрел в направлении танкового оркестра. Но передвижным командным пунктом была специально оборудованная «Химера», а ей недоставало прочности, чтобы находиться на острие атаки. Да и связь на Голгофе была, в лучшем случае, затруднённой, и мне следовало оставаться в пределах ограниченной досягаемости воксов как можно большего количества войск. Так что я должен был удовлетворяться созерцанием вспышек от наших ударов и слушанием громыхающего барабанного отстука нашего наступления.

Я не был удовлетворён. Но я был доволен. «Гибельные Клинки» были редкостной добычей, и сам факт того, что мы располагали больше чем одним, уже являлся знаменательной победой. Они с лихвой оправдывали все сделки, компромиссы и душеизматывающие переговоры, на которые я пошёл. Сейчас они превращали армию Трака в кашицу и угольки. Орки не имели ничего сопоставимого с ними. Во всяком случае, не здесь. Не на расстояниях, имевших практическое значение.

Новый раскат военного грома, словно бы в ответ «Гибельным Клинкам». Более могучий и в то же время более отдалённый, и на этот раз он донёсся сзади. Я оглянулся в том направлении, откуда мы пришли. В нескольких километрах позади марширующих войск и рычащих машин, за линией холмов, которую мы пересекли часы тому назад, видимые в засорённой атмосфере Голгофы лишь как размытые силуэты, схватились боги. Наши Титаны бились со своими низкопробными орочьими аналогами. Официальное наименование орочьих машин было «гаргант». Слово было безобразным, пренебрежительным, и не без умысла. Официо Стратегос не стремилось к облагораживанию неприятеля, как и не должно было. Зато в опасности, которую представляли собой гарганты, не имелось ничего, чем стоило бы пренебрегать. Это были колоссальные тотемные чудовища. Как люди соотносились с титанами класса «Полководец», — человеческое тело, сделанное грандиозным по размеру и разрушительной мощи, — так орки соотносились с гаргантами. Эти машины, которыми зеленокожие воздавали честь своим дикарским божествам, были неповоротливыми бочкообразными горами стали и пушек. Они могли бы испепелить все наши полки. Титаны вступили с ними в схватку, и исполины уже два дня блокировали друг друга в адской патовой ничьей. Мы пересекли их поле боя, как вереница муравьёв. В тот момент я ощущал себя букашкой, моя деятельность казалась мне ничтожным украшающим призвуком к грозной симфонии гигантов. Я в очередной раз удостоился чести стать свидетелем борьбы легендарных существ, и это поубавило мою гордыню. Глядеть на то, как «Полководцы» перешагивали через наши колонны, означало испытывать настолько гигантское благоговение, что глаза многих бойцов увлажнились слезами.

Мы миновали их форсированным маршем. Темп — вот что нам требовалось превыше всего. Если мы сможем убрать Траку, сопротивление орков рухнет. Так что мы оставили богомашины за спиной, преследуемые неистовством их битвы, чей свет и звук прокатывались над нами, как предсмертные вопли звёзд. Но животворное сердце этой войны было отдано не им. Их битва, в конечном счёте, была интерлюдией. Там не было Траки.

Со мной шли три полка, служивших поддержкой «Гибельным Клинкам». Прямо за сверхтяжами двигался 52й бронетанковый с Ай Мортис. Вслед за ним, зачищая планету от любого оставшегося следа ксеносов, шли 117й Армагеддонский мотострелковый и 66й Мордианский пехотный. Сотни машин, тысячи и тысячи бойцов — гордость Империума, движущаяся целеустремлённым и дисциплинированным маршем, благочестиво искореняя дикарство. Это было зрелище, которое заставило бы запеть и камень. Когда я закрываю мой глаз, я всё ещё вижу их с ясностью, пронзительной, как боль.

Мне тошно от того, что они потеряны понапрасну.

По моей голени легонько стукнули. Я спрыгнул в салон «Химеры». Пространство, которое в обычных условиях вместило бы двенадцать бойцов, было уполовинено вокс-оборудованием и картографическими столами. Даже с имевшимися здесь мощными вокс-модулями связь работала вкривь и вкось. Пыль Голгофы портила передачи точно также, как лёгкие и двигатели. Всё, связанное с расстояниями свыше пары-тройки тысяч метров, — возможно, чуть больше при условии исключительной видимости в этом направлении, — было беспросветно ненадёжным. В своё время нам потребовалось устанавливать систему ретрансляторов, которые протянулись обратно до самой посадочной площадки на Плато Адрон. Линия была ненадёжной, по-дурацки растянутой и уязвимой, но времени на придумывание альтернативного решения не было. Тем не менее, она работала. Не идеально, но достаточно устойчиво, чтобы сделать возможной координацию всей экспедиции.