Имперская гвардия: Омнибус - Страница 18

Похоже, что сейчас этих отвратительных существ здесь не было. В кромешной тьме Бас и Сиррик крепко взялись за руки, используя свободные руки чтобы нащупывать стены туннеля. Они ни черта не видели. Бас понятия не имел, как и когда они найдут выход, но не мог позволить этому остановить себя. Потолок туннеля содрогался от движения боевых машин и взрывов снарядов. Если он и Сиррик хотят пережить дорогу к одному из его укрытий, то должные пробраться: здесь, внизу, в темноте.

Когда они двигались, то Бас остро чувствовал, насколько ему удобно и приятно держать Сиррика за руку. И задумался, делает ли это его слабым. Дед использовал это слово как ругательство, как будто слабость это самое худшее во вселенной. Возможно, так оно и есть. Бас не продержался бы столько, будь он слаб. Мальчик знал это точно. Но не был уверен, что желать компании себе подобных — слабость. От одного только присутствия Сиррика Бас чувствовал себя сильнее. Тело меньше болело. Бывший пленник следовал за ним, зависел от него. Это было то предназначение, которого мальчику так отчаянно не хватало. В одиночку его выживание было всего лишь ожиданием того, что он найдёт, ради чего жить и сражаться. Сейчас Бас это нашёл: кого-то, с кем разделит темноту, кто прикроет ему спину. Он вытащил Сиррика, как и собирался. Несмотря на смерть всех остальных, это всё ещё ощущалось как величайшая победа его короткой жизни, даже лучше, чем победа над Крэвином.

Крэвин!

Бас уже давно не вспоминал бывшего хулигана. Как тот умер, когда пришли орки? Разрубили ли его на куски, как Клейна и пленников? Застрелили ли? Съели?

И, когда Бас задумался над этим, то увидел свет впереди.

— Туда, — прошептал он, и вместе с Сирриком направились к далёкому мерцанию.

Это оказалась луна, которая светила через дыру в потолке туннеля. Взрыв снаряда обрушил рокритовую дорогу, создав крутой подъём. Мальчики ждали и слушали, пока Бас не решил, что боевые кличи чужаков и выстрелы звучат достаточно далеко, чтобы рискнуть снова выбраться на поверхность. Они с Сирриком вскарабкались по склону и встали на улице, окутанной густым серым дымом.

Куда теперь? Спросил Сиррик.

Бас не был уверен. Где-то рядом у него было укрытие, но в дыму было не разглядеть ориентиров. Потому самым предусмотрительным казалось идти подальше от шума битвы.

— Сюда, — сказал мальчик, — по крайней мере, пока. Но, как только они зашагали, спереди раздался хриплый крик.

— Контакт впереди!

Пелену дыма внезапно пронзила дюжина ослепительных лучей толщиной с карандаш, нацеленных прямо на мальчиков.

— Ложись! — крикнул Бас.

Он и Сиррик рухнули на землю и оставались там, пока лазерные лучи резали воздух прямо над их головами. Обстрел длился секунду, пока другой голос, резкий и явно привыкший командовать, не крикнул: «Прекратить огонь!»

От этого голоса Бас задрожал. Он был настолько похож на голос Саржа. Мог ли это быть старик? Выжил ли он? Вернулся ли за своим внуком, несмотря на прошедшее время?

Призрачные силуэты появились из дыма. Человеческие силуэты.

Бас в волнении встал на колени. Он всё ещё держал ладонь Сиррика в своей. Взглянул вниз и потянул мальчика за руку: «Это люди!»

Но Сиррик не двигался.

Бас потянул снова: «Сиррик, вставай. Ну давай же».

И потом увидел. Из Сиррика на дорогу текла густая жидкость. Артериальная кровь.

Мальчик почувствовал, как по венам пробирается холодная паника, опутывая его, сворачиваясь клубком внутри. Живот свело. Бас сжал руку Сиррика, но та была мягкой. В хватке мальчика не осталось силы. Не было и успокаивающего голоса в голове Баса. Только пустота, зияющая дыра там, где ещё секунду назад была радость от встречи друга.

Бас застыл. Разум отказывался принять то, что говорили чувства.

Ботинки приблизились и остановились за метр.

— Дети! — проревел мужской голос. — Два мальчика. Похоже, в одного мы попали.

Чёрный ботинок поддел Сиррика за левое плечо и перевернул его спину.

Бас увидел, как его чёрные безжизненные глаза смотрят в небо, вызывающий блеск погас навсегда.

— Да, — продолжил грубый голос. — Точно, в одного попали. Насмерть. — Должно быть, пехотинец увидел татуировку на лбу Сиррика, потому что добавил, — Хотя он всё равно был колдуном, — и фыркнул, как будто в этом было что-то смешное.

Бас вскочил. И, прежде чем даже понял, что сделал, дедовский нож торчал из живота стоящего над ним солдата.

— Ты убил его, — кричал он в изумлённое лицо мужчины. — Он был моим, ублюдок! Он был моим другом, и ты убил его!

Мальчик выдернул нож и хотел ударить снова, когда что-то ударило его сбоку по голове. Он увидел, как звёзды завертелись над головой, и рухнул, приземлившись прямо на остывающее тело Сиррика.

— Маленький ублюдок пырнул меня! — прорычал раненный, падая на задницу, руками плотно сжимая рану, чтобы остановить поток крови.

— Медика сюда, — снова сказал привыкший командовать голос. — Человек ранен.

В ярком лунном свете появилась тень и упала на Баса, и мальчик взглянул вверх, прямо в мерцающие чёрные глаза. «А ты крутой, правда?» — сказала фигура.

Бас упал духом. Это был не дед. Конечно, не он. Сарж точно был мёртв. Мальчик никогда по-настоящему не верил, что тот может быть жив. Но этот мужчина был сделан из той же стали. У него был тот же самый характер — такой же жёсткий, такой же холодный. Бритвенно-острый, как живой клинок. Одет был в чёрную шинель и фуражку, и на этой фуражке мерцал золотой череп с орлиными крыльями. Рука в перчатке протянулась к Басу.