Имперская гвардия: Омнибус - Страница 109

109

Полк Костеллина тоже высаживался — полковник-186 проинструктировал их по пути на планету, и теперь они знали, что от них ожидается — прибыли два последних десантных корабля, уже опускавшихся на посадочные площадки в пламени выхлопов двигателей.

Костеллин воспользовался возникшим относительным затишьем, чтобы навести некоторый порядок. Громким голосом он призвал людей сохранять спокойствие и потребовал очистить посадочные площадки. Молодой лейтенант полиции последовал его примеру, и начал отводить людей в ближайший ангар, уверяя их, что все под контролем, и что уже приняты все необходимые меры на высшем уровне для обеспечения их безопасности.

Костеллину лейтенант признался:

— Я не знаю, что нам делать, сэр. Мы сможем разместить несколько тысяч человек в ангарах и залах ожидания, но все время прибывают новые беженцы. Мы обратились к соседним городам, и они согласились принять некоторое количество беженцев, но у них самих не так много места, да и многие из этих людей в любом случае не хотят ехать туда. Они беспокоятся о своих родственниках и друзьях, и надеются найти их здесь — и еще они боятся, что если уедут в другие города, их там отправят на самые нижние уровни и там бросят на произвол судьбы.

— Несомненно, так и случится, — заметил Костеллин.

— Некоторые из них, — сказал лейтенант заметно тише, — считают, что нигде на этой планете не будет безопасно.

Он посмотрел на Костеллина, и комиссар увидел в его глазах отчаянную надежду на утешение, которого он не мог дать.

Аукцион в углу посадочной площадки кончился скверно. Толпа неудачливых покупателей раздавила торговца о корпус его транспорта, и полицейские начали разгонять ее шоковыми дубинками. Костеллин предположил, что никто из этих людей в обозримом будущем уже никуда не полетит.

Он заметил в толпе высокую комиссарскую фуражку и, извинившись перед лейтенантом, начал проталкиваться к ней. Комиссар Мангейм объяснял кучке напуганных гражданских, что воздух не отравлен, и прибывшие солдаты носят противогазы только в качестве меры предосторожности. Как только он сказал это, мимо промаршировал взвод гренадеров в громоздкой панцирной броне и масках, похожих на черепа, и вновь начались вопросы.

Костеллин, взяв коллегу за руку, повел его в более тихий угол.

— Вы уже высадились, — сказал Мангейм, констатируя факт.

— Особого выбора не было, — ответил Костеллин. — Еще недавно я лежал в постели, мечтая о шести днях отпуска, и ожидая, что вы с полковником выясните об этих гражданских беспорядках и таинственных артефактах. А потом… — он махнул рукой, указывая на зрелище вокруг. — Что происходит, Мангейм?

— Хотел бы я знать, — сказал Мангейм. Он выглядел усталым. — Действительно, хотел бы. Мы с полковником-42 были уже в апартаментах губернатора Хенрика в Верхнем Шпиле, когда свет погас. Его люди проводили нас к нашему челноку, чтобы мы связались с войсковым транспортом, и тогда… Мы были во флаере, Костеллин, когда начали поступать сообщения. Жуки. Летающие металлические жуки, причинявшие невероятные разрушения. Один бедняга из СПО докладывал обстановку, когда они набросились на него. Через десять секунд он был мертв.

— Жуки, — ошеломленно повторил Костеллин.

— Вероятно, тогда Хенрик и отдал приказ на эвакуацию. Когда это случилось, таким было и пожелание генералов, но к тому времени, когда мы говорили с ними… к тому времени сюда добрались первые беженцы с нижних уровней. Лифты в городе не работали, понимаете? Выбраться можно было только пешком, через старые ворота на поверхности, через подулье и мутантов…

— Губернатор здесь? — спросил Костеллин.

— Я не видел его, — сказал Мангейм. — За ним послали флаер, это последнее, что я слышал.

— Они знали, — сказал Костеллин с абсолютной уверенностью.

— Прошу прощения?

— Генералы. Они знали. По крайней мере, подозревали. Скажите мне, Мангейм, кажется ли вам вероятным, что они могли организовать все это, быть так уверены, что угроза этому миру заслуживает внимания четырех полков Имперской Гвардии, не имея хотя бы малейшего представления о том, что это за угроза?

— Ничего нельзя утверждать наверняка, — сказал Мангейм.

— Они знают, — повторил Костеллин. — Вы тоже знаете, Мангейм. Вы служите достаточно долго, чтобы знать о подобных историях.

Мангейм осторожно кивнул.

— Необъяснимые утечки энергии.

— Артефакты ксеносов, скрытые глубоко под землей, словно кто-то был на этой планете до нас. Скажите, генералы видели знаки на этих артефактах?

— Я видел их, — сказал Мангейм. — Хенрик показывал нам голоснимки фрагментов камня — до того, как отключили электричество, я имею в виду. Он показал снимки знаков на колонне, которую обнаружили в рудниках, и… клянусь, раньше я никогда не видел ничего подобного. От одного взгляда на эти изображения болят глаза.

— И жуки, — подсказал Костеллин. — Металлические жуки.

— Капитан войскового транспорта, Рокан, — вспомнил Мангейм, — он сказал, что считает, будто командование флота что-то скрывает от него.

— И наши генералы делают то же самое, — сказал Костеллин. — Пока у них не будет неопровержимых доказательств, они будут держать свои подозрения при себе — и готовиться к худшему. Они не посмеют произнести это слово. Они не хотят быть первыми, кто закричит «Некроны!»

— КОМИССАР.

Костеллин обернулся. Он думал, что остался один в этой части десантного корабля, в пустом десантном отделении, эхо его шагов отражалось от изогнутых переборок, когда он ходил взад и вперед. Он подумал, неужели полковник-186 стоял здесь все это время, или он только что увидел, как комиссар вернулся на корабль, и последовал за ним.

109